Военкор КП Стешин показал жизнь в обстреливаемой врагом Горловке.
В гости «по-взрослому»
Мой горловский товарищ, военкор Жора Медведев, предупредил меня перед выездом, мол, «по-взрослому собирайся». И уточнил:
- Броню-каску, еще «аптеку» возьми.
- А детектор дронов?
Слышно было, как Жора обрадовался:
- Конечно! Я знаешь как по Горловке сейчас езжу? В левой руке руль, в правой – телефон, мониторю один телеграмм-канал, там люди о дронах сообщают. Пережидаю или объезжаю.
Жора живет на близкой окраине Горловки (это третий по величине город Донбасса). Рассказывает, что по ночам небо дышит как живое. Там все время что-то жужжит, моргает навигационными огнями, тихо проскальзывает в разных направлениях. На всех домах в Жорином поселке – светомаскировка. На огородах и во дворах люди бывают только «по серому», в сумерках. Когда «дневные» дроны видят плохо, а у «ночных» еще некорректно работают тепловизоры.
Спросил Жору про дорогу. В Горловку давно уже ездят в обход через Енакиево. Прямая трасса на Донецк, шикарная четырехполоска, была перерезана противником под Авдеевкой и Ясиноватой. Плюс, на ней был участок, который наблюдался противником через оптику. На нем артиллерия ВСУ охотилась за машинами. Все равно какими – гражданскими или военными. Но, гадов же отодвинули от трассы! Гадов отодвинули – дроны нет. И если раньше я, помолясь, проскакивал проблемный участок, то теперь лучше и не пытаться - сожгут.
Как мне рассказали местные, «дронобесие» совпало с нашим продвижением на «Донецком фронте». К «дежурным обстрелам» артиллерией прибавились дроны и, буквально, с каждой неделей их все больше. А самый любимый их «полигон» - исторический центр Горловки. С чего порядочный турист начинает свой визит? С городского музея, он как раз в центре.
Шедевры в эвакуации
Улицы вокруг кажутся вымершими. Редкие машины прячутся во дворах, пока прикрытых густой листвой. Осень в Донбассе еще не началась.
Вход в музей перегорожен дверью-решеткой. Барышня, сидящая на месте вахтера, приветливо крикнула: «Вы заходите! Открыто, только потом решетку закройте! Чтобы не дуло!». Посмеялись. Пришла директриса, Светлана Стрельцова, и сразу же предупредила: «Музей эвакуирован». Мы гуляли с ней по пустым гулким залам, и я рассказал, что вырос в Ленинграде, воспитан ленинградскими музеями и хорошо помню по кинохронике, как коллекцию Эрмитажа готовили к эвакуации. Меня это зацепило по малолетству. А потом, своими глазами, в 2015 году, увидел, как в Дамаске вывозили в секретные штольни Национальный музей. И вот, в третий раз с этим сталкиваюсь. Спросил:
- Знаю, что снаряд прилетал, на дорогу перед входом. Горловскому музею есть, что прятать?
Светлана Васильевна заулыбалась, это был приятный вопрос:
- Конечно! У нас и Айвазовский и Похитонов, Ге, Репин, Левитан. Уникальная коллекция неизвестных художников 18 века. Коллекция соцреализма, который восхищает иностранцев – у них такого не было!
Я знал, что в Горловском музее есть несколько залов с картинами Рериха. В 1962 году их передал коллекционер Сергей Мухин. В 2014-м, после Майдана, Рериха пытались выманить в Киев, но горловских не проведешь!
Сейчас эти залы пусты, остался лишь бюст Рериха в тибетской шапочке, он смотрит куда-то вниз, в пол, положив на грудь клиновидную бородку.
По словам директора, самое обидное, что после возвращения Донбасса в Россию, в музей сразу же пошла помощь – от компьютеров, до мультимедийных столов и витрин. И вместо того, чтобы развернуться, музей пришлось эвакуировать...
- Но, мы все равно работаем! У нас на днях будет виртуальная конференция с другими музеями, хранителями наследия Рериха! – как-то очень твердо заявила Светлана Васильевна, наверное, чтобы заезжий журналист не подумал, что в музее опустили руки.
Игра «на жизнь»
В Горловском туристическом центре мне порвали сердце на куски. В одной из комнат Центра есть виртуальный мемориал погибшим детям – «Ангелы Горловки». На экране меняются портреты детей, даты рождения и смерти: «Андрей Заплава, 8 лет, мечтал стать летчиком, погиб 14 февраля 2015 года. Катя Мочалова, 11 лет, погибла 26 мая 2015 года вместе с отцом, снаряд прилетел в дом…». И детские голоса рассказывают коротенькие биографии каждого погибшего ребенка. Весь ужас скрыт в этих коротких биографиях в две-три строчки, больше не прожили. Две недели назад в Горловке было 24 погибших ребенка, 1 октября погиб еще один. Во двор жилмассива «Солнечный» прилетел кассетный снаряд.
Именно там, в этой комнате, я понял, что общего у Горловки и Беслана – погибшие дети и отношение к их смертям. На уличном мемориале «Разбитое сердце» никто так и не тронул мраморную фигурку ангела. Хотя, и были опасения – утащат. В мирной жизни или в другом месте, может, и утащили бы. Но, мемориал построили на месте массового жертвоприношения горловчан летом 2014 года – сразу 20 человек погибло на уличном рыночке во время артобстрела.
Методист Центра Ирина Ласточкина показывает мне фотографии погибших и раненых Горловских школ. Это тоже приоритетная цель для ВСУ. Узнаю знакомую школу в Зайцево. В 2016 году ее директор показывал мне трофеи, изъятые у местных малолетних хулиганчиков – патроны, гильзы, детонаторы, гранаты какие хочешь, ручные и от подствольников.
- Нет больше Зайцевской школы, - говорит Ирина. - Один фундамент остался. Часть школ, в Гольме или Бессарабке нет смысла ремонтировать, опять разнесут.
Ирина вдруг замечает:
- Мы сейчас живем как в виртуальной игре, с нами играют на жизнь. Дроны просто охотятся на людей. Иногда страшно на улицу выйти, страшнее чем в 2014-15 годах.
- Почему?
- Артиллерия после обстрела меняла позиции, ждала новые снаряды, и мы знали, что в этот перерыв можно добежать до квартиры, приготовить поесть и опять уйти в подвал. А сейчас… страшная компьютерная игра. Я живу в квартале «Солнечный», видела и дроны, и как они прилетают. Если слышим автоматные очереди – значит, пытаются сбить. Военные отбиваются. Вижу, как летают они по ночам, как огоньки светятся.
- Когда напасть эта появилась?
- С лета, и их все больше. Уже не понимаешь, какое время безопасное. Нет такого времени. Но все равно, ездим на работу и никуда бежать не собираемся.
Мрази видят, в кого бьют
Главврач горловской больницы №2 Нелли Якуненко поит меня кофе с домашними пирожками, как из детства, по 10 копеек. Я не чужой в этой больнице, в январе 2015-го привозил сюда медикаменты от московских врачей. Рассказываю Нелли Николаевне, как меня не пускали на таможне под предлогом: «А вдруг там наркотики?». Но мне удалось устыдить таможенников.
Сейчас, по словам главврача, в больнице есть все, о чем никогда и не мечталось: и МРТ, и цифровой рентген на два стола, и антибиотики, которых и в Большой России – поискать. Еще здесь лечат раненых ВСУшников, попутно с ними разучивают «Отче Наш» и гимн России. Реабилитируют их морально. Наводивших «Хаймерсы» на больницу это, разумеется, не остановило. Но, наши научились менять координатную сетку и обошлись малой кровью - всего десять раненых, ракеты легли между корпусами. Больше на улицу больных не выпускают, приказ главврача.
Говорю собеседнице:
- У всушных артиллеристов, есть такое «дежурное» оправдание: «Нам дали координаты, мы по ним отработали». На троечку оправдание, но можно его принять. Но с дронами-то все по-другому! За линией фронта сидит какая-то мразь и прекрасно видит на мониторе, кого он убивает!
- Конечно видят! Месяц назад у городского кладбища дрон увязался за тремя пожилыми женщинами. Гонял их, они от него убегали. Три сердечных приступа! А он дальше полетел, цель искать. Месяц назад у нас погибла лаборант. В 7 утра ехала на работу. Стояла на остановке, ждала автобус. Прямое попадание беспилотника. Смерть до приезда «скорой». Она всю жизнь проработала в нашей больнице. Это нелюди какие-то! Вчера погибли трое гражданских. Двое в поселке Зайцево – помогали трактористу пахать огороды. И молодой человек погиб в машине в городе.
Нелли Николаевна говорит, что на момент разговора, в больнице лежат 51 гражданский раненый, жертвы дронов. Достает телефон, показывает, как врачи собирают по кускам лица этих людей:
- Страдания просто нечеловеческие. Там ампутации и верхних и нижних конечностей, открытые черепно-мозговые травмы с повреждением мозга. Но мы за десять лет научились лечить таких пациентов. Летальность у нас невысокая. И опыт уникальный.
Последние слова главврач произнесла с горечью.
«Спасибо» или медаль?
Несколько дней назад, дроны атаковали мэрию Горловки, здание повреждено, был пожар, и чиновники рассредоточились по местности, заняв кабинеты в самых неожиданных, секретных местах. Я сижу боком на стуле в крохотном кабинетике «не по статусу». С замом мэра Алексеем Ивахненко мы говорим о логике врага. По словам чиновника, в городе уничтожены или серьезно повреждены 21 подстанция и несколько котельных. Враг «готовится» к отопительному сезону и это понятно.
Алексей Александрович говорит мне, что есть еще цели, выбор которых можно объяснить лишь …русофобией. Цитатой из запрещенного на Украине сериала «Белая гвардия»: «Сожги эту школу, она плохая, москальская»:
- В Горловке 121 образовательное учреждение и 35 учреждений культуры. На сегодня нет ни одного здания, которое бы не пострадало от обстрелов. Ни одного! Но, люди не разбегаются. Продолжают работать.
Заммэра везет меня на кольцо городского автобуса №2. Машины на этом маршруте оборудовали установками РЭБ. Рейс начинается в центре города и заканчивается в одном из самых опасных районов – на Бессарабке. Автобус уже полный, но люди терпеливо ждут, пока я поговорю с водителем. Игорь сначала сделал каменное лицо, но я сказал «волшебные слова»: «Я на Донбассе с весны 2014-го, гражданин ДНР» и мой собеседник сразу оттаял:
- Меня предупреждают о беспилотниках, и сам в небо смотрю.
Дроны слышно, гудят сильно.
- Большие дроны или маленькие, FPV?
- Нет, маленькие, четыре двигателя. Мне такой прилетел в автобус. Во второе стекло, за мной.
Я срываюсь:
- Он же видел, мразь, что рейсовый автобус!
Игорь соглашается:
- Конечно видел, прямо в меня летел. Жужжал, я вильнул, он в салон все равно попал… Но, не взорвался почему-то, женщинам просто глаза осколками стекол посекло. Думаю, по скользящей был удар и не сработала бомба.
Об этом не принято говорить в Горловке, но, думаю, что Игорь, как никто, ждет, «когда гадов отгонят от города».
- Зимой один-два дрона, а на прошлой неделе, как с цепи сорвались, на «Комсомольце» (жилмассив. – Авт.) проехать невозможно, столько машин попалили… Запугать хотят.
- Вас же не запугаешь?
- Меня?.. Нет. Но, медали мне за это не надо, а то предлагали уже добрые люди, мол, наградить тебя обязательно. Пассажиры благодарят – «спасибо, что возите нас», мне этого достаточно. А по-другому с «Бессарабки» и не выбраться, только на моей «двойке» …
Мир не спугнуть
Удивительное дело – в Горловке, прямо сейчас, продолжают менять теплотрассы и класть асфальт. Все основные магистрали уже сделали, а когда-то Горловка боролась с Макеевкой за звание «Лидер убитых дорог». И Горловка, конечно же, побеждала. Теперь асфальт кладут и на дорогах второстепенных. Дорожники посмеиваются:
- Что нам эти дроны, мы вниз смотрим, на асфальт!
Николай, сварщик 6-го разряда из Кемерово, на Донбассе отработал уже год. Привык, полюбил южный климат. Говорит, что когда-то Донбасс помог Кузбассу наладить добычу угля, теперь сибиряки отдают должок.
Дмитрий Макашин, начальник участка аварийно-восстановительных работ, пришел в радостное возбуждение от внимания прессы. Мы лазаем с ним по траншеям. Он показывает старые трубы, которые только что заменили – железо можно гнуть руками. Добираемся и до тепловой камеры, такого бетонного прямоугольника с двумя люками. Говорю, что застал те времена, когда в таких сооружениях жили бомжи. Дмитрий смеется:
- Местные сразу же сказали: «Какое у вас хорошее бомбоубежище получилось!». Подход у людей практический, согласно реалиям. У меня работал парень-вахтовик из Оренбурга, влюбился в горловскую девчонку и остался. Я его, конечно, взял на работу. И он мне как-то говорит: «Вы удивительные люди! Ужинаю с супругой и ее семьей, рядом падает снаряд. Так никто даже не вздрогнул и есть не перестал!».
Алексей Ивахненко везет меня в городской парк имени Горького. Бывшая гордость Горловки превратилась в натуральный лес. Зам мэра смеется:
- В этом лесу уже и белки живут, и еноты. И «колокольчики» водятся, и «лепестки» (американская мина М42/46 и ПФМ-1. – Авт.).
Парк начали готовит к реконструкции. Ландшафтные дизайнеры из Омска уже подготовили проект, а заросли начали разминировать и расчищать. Я не удержался, конечно:
- Можно задать дурацкий вопрос, до того, как он возникнет у некоторых читателей? Люди в Горловке живут, передвигаясь перебежками, и это не метафора. А вы думаете о том, как восстановить Парк. В этом есть логика?
Алексей Александрович по-хорошему удивляет меня ответом:
- Когда Черчиллю во время войны принесли проект бюджета Великобритании, он увидел в графе «Культура» прочерк. И вернул этот проект со словами: «А ради чего мы тогда воюем?». Любая война заканчивается, а чтобы завтра у нас было хорошо, нужно начинать уже сегодня.
Я осторожно замечаю:
- Наши двигаются, каждый день. Вон, половину Торецка освободили!
Зам мэра говорит, глядя куда-то в сторону:
- Я в военные дела не вникаю, как будет, когда будет…Мы дождемся, дотерпим. Нам главное победить.
Я много раз в Горловке слышал подобное. Когда десять лет ждешь мира, дни и даже недели не играют роли. Просто боишься спугнуть этот долгожданный мир, сглазить его ненароком.
Справка КП
Фронт на окраине
Село Государев Байрак появилось в 1754 году, сейчас на его месте исторический центр города. Население, по данным довоенной переписи – 260 тысяч человек. Промышленный, горнодобывающий и логистический центр Донбасса. Одно лишь предприятие «Концерн Стирол», выдавало 1% ВВП всей домайданной Украины! С 14 апреля 2014 года, над городом два флага – России и ДНР. С лета того же года Горловка - в зоне боевых действий, линия фронта 10 лет проходит по ее окраинам. По данным городских властей, за эти годы от обстрелов погибло 426 горожан, из них 25 детей. Ранены 1742 взрослых и 125 детей.
Источник: Комсомольская правда
